“So, you’re saying you want to leave a bullet in you? S’fine by me. Was trying to be nice, but that hasn’t gotten me far.”
1. Я начал играть в Биошок. И знаете, что... Это просто охуенно. Я давно уже просто так не охуевал от графона. И пускай она идёт у меня на низких настройках графики, я не перестану пищать и орать от восторга. Ну и жесть прям с самого начала порадовала. Сидел и улыбался, как идиот, да. 2. Ребят. Всё настолько охуенно, что я не перестаю ожидать пиздеца. Кто-нибудь, выбейте эту дурь из моей башки, хоть отдохну немного от ежедневно щёлкающего очка. 3. И вообще, меня удручает состояние моей видеокарты. Пора копить на новую. И на новый блок питания заодно. 4. Биошок охуенен, гайз. Просто вот.. моё почтение. 5. ТФ тоже охуенен, кстати, я люблю свою дримтим: сына, Корво и Криса (перестань баттхёртить, ты классный))) 6. Дописываю фик. И хочу уже допилить ролевую наконец, но всё что-то откладывается. Реал-реал. 7. У нас новый дизайн.
“So, you’re saying you want to leave a bullet in you? S’fine by me. Was trying to be nice, but that hasn’t gotten me far.”
С сегодняшнего дня заканчиваю совершать необдуманные поступки и говорить необдуманные фразы. Раз уж я становлюсь лучше (а это многие подтвердили... хотя нет, не многие... ну, пара дорогих мне человек точно, а кто-то и вовсе ничего не заметил), то надо включить это правило. Сегодня зарплатка, кстати. Куплю Bioshock новый, и поминай, как звали. А то все уже погамали, а я лох.
Я знаю правило одно Чтоб не хлебал, говно или вино Никогда не оставлять стаканы наполовину (с)
“So, you’re saying you want to leave a bullet in you? S’fine by me. Was trying to be nice, but that hasn’t gotten me far.”
Пара таблеток до Ада Автор:.your gentle killer Фэндом: Afraid of Monsters Персонажи: Наркомания/Дэвид Рейтинг: PG-13 Жанры: Слэш (яой), Ангст, Психология, Даркфик, Ужасы, POV, Эксперимент Предупреждения: Смерть персонажа Посвящение: Noobito Примечания автора: Посвящается моей дорогой и любимой Noobito) Всё для тебя. Немного сумбурно, не бечено (писать на работе - грех!), но я справился.
читать дальшеЗа той кирпичной стеной, Алиса, скрывается нечто большее, чем просто пустота. Безумным вихрем взлетает вверх меловая пыль, рисуется на доске вечности наша с тобой безвременная близость, крошится под ногами хрупкий разум. Всё под воздействием тех самых таблеток, слышишь? Возьми ещё одну, когда вернёшься в комнату. Погрузись в сон. Белый пепел, не снег, это не снег, он кружится вокруг тебя, липнет, как проститутка в подворотне, к мёртвым скрюченным деревьям. Не понимаешь. Не поймёшь. Знаешь ли ты, каково это, смотреть пустыми глазницами на чёрный несуществующий мирок в твоей голове? - Мистер Леверхофф? Не оборачивайся. - Мистер Леверхофф, с вами всё с порядке? Не смотри. - Быть может, вам нужен врач? Открой дверь и упади в мои ядовитые объятия. - Нет, всё в порядке, сестра. Просто резкая смена погоды. - Понимаю. Проводи её взглядом. Вот так. Да. Теперь прислонись к стене и слушай, что я тебе попытаюсь сказать искусанными в кровь губами. Приложи ухо к сырому кирпичу. Давай. Поверь мне, это не трудно - следовать указаниям какого-то придурка в твоей голове, такого же, как ты, только больного, изувеченного, как то дерево из твоего сна. Слушай. Нет смысла врать самому себе. Ты - носитель. Я - паразит. Умрёт носитель - умру и я, понимаешь ли ты, Алиса? Просто признай, что это так, и отпусти себя, отпусти, отпусти, как тот парень сделал, помнишь? Парень в инвалидном кресле, очень общительный и немного резкий, постоянно смотрящий в одну точку и разговаривающий с кем-то. Отпусти свой разум, Дэвид! Это единственным путь быть свободным, быть кому-то нужным, быть значимым. Быть живым. Я.Твой.Наркотик. И я нуждаюсь в тебе, понимаешь? Давай, испугайся. Сунь руки в карманы, отойди от шершавой стены и быстрым шагом, быстро, быстро, уходи прочь. Спрячься. И не забудь о том, что медсестра ровно в шесть приносит таблетки. Они сблизят нас. А пока... Я буду в чёрной непроглядной пустоте, буду смотреть, как новые образы рождаются в твоей гудящей от боли голове, как осыпается мел с потолка, как ты пытаешься отгородиться, запереть меня в комнате из нарисованных детской рукой бессмысленных узоров. Стоит ослабить оборону, и я ворвусь в твоё подсознание, как ураган, буду шептать тебе, сломленному, что тебе не повредит принять пару таблеток перед тем, как пойти на обед. Затем ещё пару, когда обед закончится. Затем ещё.. И так, пока пузырёк не выпадет из твоих ослабевших рук. Пока ты не погрузишься в кому. Пока ты не останешься со мной навсегда, на целую вечность. Я обещаю, я буду закрывать тебе глаза, когда очередное чудовище из твоих кошмаров попытается перерезать тебе глотку. Я за-кро-ю их, слы-шишь, Али-са? И морок рассеется. Наступит блаженное успокоение. Знаю. Ты думаешь, что у меня нет голоса, разума, эмоций. Но я же могу поднять топор, чтобы разрубить на части твоё кричащее от боли тело. Я же могу, перед тем, как ты проснёшься, поцеловать тебя измученно-нежно. Могу стереть кровь с твоей щеки. Могу обнять. Потому что у тебя больше никого нет, правда, Дэвид? Твоя жизнь - это ложь. А теперь, вернись в комнату. Закрой дверь. Посмотри в зеркало и скажи себе, что таблетки помогают. Посмотри и с ужасом осознай, что видишь моё лицо. Я протягиваю к тебе руку, стекло легко пропускает меня, ведь оно такое же хрупкое, как твоё сознание. Касаюсь твоих губ. Дэвид. Не кричи, слышишь? Лучше возьми меня за руку. И прими пару таблеток, лежащих на моей протянутой ладони. Не запивай. Подави рвотные позывы. - Нет-нет-нет... Исчезни. Какой смысл в моём существовании, если я даже ответить тебе не могу. Каждая попытка говорить вырывает из горла гнилой сгусток крови, которой я ежедневно захлёбываюсь, как утопающий. - Тебя не существует. Чтобы проверить, настоящий ли я, ответь на мои объятия. Высовываюсь из зеркала наполовину, острые осколки врезаются мне в живот, заливают раковину густой чёрной дрянью, которую ты принимаешь за кровь. Отходишь к стене. Не зови медсестру. Пойдём со мной. Я хочу показать тебе Твой Город. Представь себе... Мир за пределами лечебницы, он удивительный. Там забываешь о том, как попытался убить собственного лечащего врача, как чуть быть не заколол соседа по комнате, чтобы получить дозу. Забываешь, как прыгал с крыши. Как сидел на улице и ладонями закрывал уши, чтобы не слышать моих посмертных криков. Как убивал меня. Как убивал себя. Садишься на пол, прямо в ванной, стараешься не смотреть на меня. Не надо. Не отворачивайся. Я сяду напротив и, пытаясь не выронить на пол собственные внутренности, рискну назвать твоё имя. Губы не слушаются, но я выполняю эту непосильную задачу и с трудом выговариваю пять букв. Д-э-в-и-д. - Исчезни. Тебя не существует. Да. Возможно. В реальном мире - нет. Мы не выбираем, где страдать и видеть галлюцинации. - Я устал. Я так больше не могу... - обхватив голову руками, ты сидишь, напряжённый и несчастный, а мне остаётся только медленно подбираться к тебе и искать таблетки по карманам. Прими ещё две. Давай. Хуже не будет. Сразу после этого мы провалимся в бездну. Туда, где мир нарисован мелом на чёрной стене. Стоит перестать верить, и все преграды падут. Мы останемся в пустоте. Свободные и неупокоенные, как призраки из старых фильмов. Ты смотрел один такой, помнишь? Кошмары мучили твоё детское сердце долгими вечерами, сердце колотилось почти также, как сейчас. Позволь обнять тебя. Не вспоминай о фильмах, это глупости. Да. Вот так. Приложив ухо к твоей груди, я слушаю тиканье твоей жизни. Механизм, который то и дело работает неисправно. Были бы у меня глаза, я бы прикрыл их от удовольствия, я бы мог посмотреть на тебя иначе. Я бы мог... Стать смыслом твоей жизни, слышишь, Алиса? - Оставь меня в покое. Невозможно. Мы - одно целое. Этот мир - наш. Просто поверь мне, пожалуйста. Отпусти себя, как тот парень за стеной. Прими ещё пару таблеток. Повтори. Запей их высокоградусным спиртом или щёлочью. Сделай всё, чтобы мы остались в нашем мире навсегда. В жуткой и непроглядной темноте. - Дэвид. - Не говори со мной! Как жаль, что остальные слова заставляют меня задыхаться. Таблетки кончаются. Что ты будешь делать без них, Алиса? Страна Чудес каждую ночь будет поглощать тебя, не отпускать. Быть может, ты даже снова попытаешься убить кого-нибудь. Скорее всего, медсестру. Она мне никогда не нравилась. - Вставай. Ещё одно слово в словаре моей никчёмности. Давай, Дэвид, я покажу тебе свой Город. Твой. Наш. Здесь минимум света. Шведская провинция напоминает тебе о семье и о доме, которые, казалось, застыли надгробиями где-то там, на кладбище твоей прошлой жизни. Мы пройдём под мостом, где обычно селятся бездомные, мы будет поскальзываться на жирных лужах моей крови, падать и снова подниматься. Не отворачивайся. Прижми меня к стене и закричи на в пустоту улицы, призывая монстров из своих кошмаров: - Чего ты хочешь от меня?! Я промолчу. Потому что не умею говорить. Скользну покрытой струпьями рукой по твоей груди и сожму в пальцах ткань с такой силой, что кожа начнёт трескаться. Не задавай глупых вопросов. Просто иди, смотри, чувствуй вместе со мной. В этом нет никакого смысла, не ищи его, его нет, всё это - лишь наш с тобой сон. В реальности тот, другой Дэвид, он сидит на полу и смотрит на пузырёк с таблетками, стоящий напротив. Он - не ты. Я - не он. Всё слишком сложно. Просто поверь, что так надо. Это правильно. Другого выхода нет. Пошли. Тяну за собой, через маленькие улочки, подворотни, разбитые витрины магазинов. Когда на нас нападает первый монстр, я поднимаю с земли кусок ржавой арматуры и передаю его тебе. Сознание больных всегда пытается защититься от опасности. Считай, что это наша плата за отличие от большинства психов. Сразись с ними. Я понаблюдаю. Меня, твою гниющую депрессию и наркоманию, никто не посмеет тронуть. Даже ты. Да? Забежим в дом. Когда-то я играл с тобой в бессознательное нечто, делал вид, что не соображаю, что делаю, но теперь - всё иначе. Считай это локальной эволюцией. Я это знаю потому, что ты когда-то читал книгу об этом. - Что ты хочешь? - спрашиваешь снова, запираешь двери и проверяешь количество патронов в обойме. Скоро всё закончится, Дэвид. Главное, не сопротивляйся. - Что всё это значит? Мы снова непозволительно близко друг к другу. Ты держишь пистолет у моего виска, дрожишь от страха, пытаешься мыслить здраво, а я собираю последние остатки самообладания, чтобы прохрипеть измученно-ласково: - Успокойся. - Какого чёрта?! За что? Не сопротивляйся. Там, в ванной, на полу, у тебя начинается передоз. Таблетки застревают в горле, ещё немного и можно лететь. И сердце перестаёт тикать. Уже реже. Тик-так. Тик-так. Безумие придёт за тобой через три...два... - Чего ты хочешь? Хочу, чтобы ты принял ещё пару таблеток. И тебя уже было не спасти.
- Доктор! Доктор, сюда! - Что случилось! - Он не дышит! - Господь всемогущий!
Город наполняется звуками. Сирена. Громкие крики. Ты тяжело дышишь, сидя на скрипучей койке в каком-то доме, в каком-то городе, а я обнимаю тебя сзади и, глотая кровь, по одному слову транслирую в твои уши слова, которые ты никогда не слышал. Бессмысленные и нежные. Искусанными в кровь губами целую твою шею. Пальцы. Мы одни в этом большом городе. Наступает беспросветная и такая сладкая кома. Прими эти таблетки. И запей их щёлочью, Дэвид. Просто будь со мной, пока этот мир не разрушился одновременно с твоей смертью.
“So, you’re saying you want to leave a bullet in you? S’fine by me. Was trying to be nice, but that hasn’t gotten me far.”
Я РЕВУ, КАК ГЕЙ АЙЗЕК, КАРВЕР,ЗА ЧТО?
- Я так понимаю, добрались? - Да уж... - Пообещай мне, если я облажаюсь, ты довершишь начатое, ладно? - Давай вместе, Карвер, ты и я. - Да, но... Если я не...Это из-за меня мы в такой передряге. И мы так близко, чтобы ну, ты понимаешь. - О чём ты? - Ну, просто, за всё, что я натворил... - Заткнись, Карвер, ты славный малый. - Я разрушил свою семью. Не смог удержать сына. Айзек, я убил Сантос. Не слишком ли много для славного малого? - Хорошие парни полны благих намерений. Просто иногда они заводят их в ад.
“So, you’re saying you want to leave a bullet in you? S’fine by me. Was trying to be nice, but that hasn’t gotten me far.”
Надо писать фики, пока меня прёт, а я играю в ТФ и ем салатики. И вы не поверите, но третьим фиком, который я напишу этой весной, будет... Джон Карвер/Айзек Кларк. И нет, я не упоролся. Dead Space 3 настолько сильно рвёт мне башню, что я даже растягиваю прохождение до финала. Это подобно отличному сериалу. К тому же да.. Я люблю Айзека Кларка. Haters gonna hate
“So, you’re saying you want to leave a bullet in you? S’fine by me. Was trying to be nice, but that hasn’t gotten me far.”
Бессмысленное оправдание Автор: .your gentle killer Фэндом: Team Fortress 2 Персонажи: brutal!Sniper/softy!Spy Рейтинг: R Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Психология, Даркфик, POV Предупреждения: OOC, Насилие, Нецензурная лексика Описание: Когда Mann.Co отозвало наёмников RED и BLU, их осталось двое. Тех, кто продолжал войну. Примечания автора: Внезапное и непонятное. Наверное, слишком приторное и пересыщенное. Одна картина, минимум объяснений.
читать дальшеЗнаешь, когда ты смотришь на меня, когда находишься в обрамлении снайперского прицела, мне становится тебя жаль. На секунду. Потому что убежать ты не можешь. Точка лазера подобна дыре от пули прямо между твоих больших карих глаз, в лицо дует холодный зимний ветер, и стоит тебе дёрнуться, как нить твоей никчёмной жизни оборвётся. Останется только бездыханная биомасса.И повиснет в воздухе кровавым облачком наша с тобой так называемая любовь. Ирония, не правда ли? Забытая история вновь всплывает в моей памяти, когда я вижу, как ты хмуришься и делаешь осторожный шаг назад, словно пытаясь убежать от прицела, хоть и знаешь, что, в сущности, твои жалкие попытки ничего не изменят. А ведь я говорил, что шпионы - бесполезные твари. Ты - не исключение, Дюмарье. Опуская ниже прицел, я словно изучаю твоё жалкое тело маленькой лазерной точкой, а ты следишь за мной взглядом, морщась от накатившей безысходности, но это лишь приближает тебя к неминуемой гибели, а не вызывает во мне предательскими тисками сжимающую всё моё существо жалость. Хочется сделать всё, чтобы заставить тебя страдать от каждого движения. Накачать болью, словно наркотиком, до передоза, до крика, до сведённых агонией мышц. Показать тебе, что такое настоящий ад. Костюмы уже давно не имеют значения - осталась лишь идея, доведённая до абсолютного безумия, кровавая вражда бывших конкурентов, помешанных на профессионализме и корпоративной этике. Только цвета поменялись. Чёрное и белое, и поверь мне, если бы я был в белом - ты бы всё равно погиб от моей руки. Я убивал тебя много-много-много раз. И сейчас настал час “икс” - одно мгновение навсегда скроет тебя в могиле под толщей земли в шесть метров. Хочешь, я сам выкопаю её для тебя - это будут лишние несколько часов единения двух заблудших душ. Только ты теперь - святой, а я - не очень. Остаётся выстрелить... Перемещая точку прицела, не знаю, как лучше забрать твою жизнь. Может, выстрелить прямо в сердце? Слишком просто. Перебить колени и пустить контрольный в затылок? Слишком долго. Мучить, наполняя нескончаемыми страданиями? Неплохо для первого раза, не так ли? Хочешь, мы можем совершить путешествие по глубинам моего подсознания. Я расскажу тебе интересную историю о том, как я свихнулся, а ты немного помолчишь. Думаю, что это будет интересный посмертный опыт. Для тебя, конечно же. Выбираю в качестве мишени твоё правое колено. Не дёргайся, говорю, иначе наша чудная игра превратится в жуткий фарс, и я не сумею даже осознать, что жизнь ушла из твоего тела к высшим сферам (или что там у нас наверху?). Хотя ладно, беги. Я разрешаю. И ты срываешься с места, по пути роняя шляпу и кроваво-красный шарф прямо в сугроб. Я загнал тебя в ловушку, в угол, в клетку сплошной безысходности и страха. Стреляю под ноги и, когда после тщетной попытки побега пуля пронзает твою правую икроножную мышцу, ты наверняка понимаешь, что всё кончено. - Красное прекрасно смотрится на белом. О, прости, кажется, я испачкал твой костюм. Уже плевать. Кашляя от попавшего в горло снега, ты поворачиваешься ко мне и, судорожно пытаясь вдохнуть воздух в стиснутые страхом лёгкие, пытаешься отползти. Странно, да? Из деревенщины, который жил в автофургоне и был зависим от собственных родителей, я превратился в неуправляемый сгусток злой энергии, сменив свой синий капюшон на кожаную ковбойскую шляпу, украшенную хищным оскалом зубов. Одетый в чёрное, я тот самый хаотично передвигающийся по базе снайпер, который после прощания с корпорацией Манн Ко. занялся любимым делом с удвоенным рвением, снося головы и распарывая грудные клетки, зарабатывая даже больше, чем раньше. Работаю по контракту - профессионалы ведь всегда так делают - чтобы утолить не только жажду действия, но и жажду крови. И ты, должно быть, хочешь спросить меня: именно это я скрывал за жёлтыми очками и добродушной улыбкой? Ты не за что не поверишь мне, когда узнаешь ответ. Казалось, мою душу уже было не спасти, а улыбки не вернуть, но я вижу, что в твоих глазах теплится надежда, что всё возможно исправить. Пальцы крепко сжимают золотой крестик на груди - как назло, все известные молитвы ты, судя по всему, позабыл. Я бы посмеялся. - Что это? - лезвие заострённого кукри прикасается к твоему подбородку почти нежно, заставляя запрокинуть голову, и ты нервно кусаешь губы - Страх на твоём лице? Хочешь сказать свои последние слова? Я хрипло и как-то рявкающе смеюсь, качая головой. Озорно блестящие за чёрными стёклами авиаторов глаза не видны тебе, но ты прекрасно осведомлён, что взгляд у меня слишком тяжёлый, чтобы его не замечать. - Не самое лучшее время для исповеди, как думаешь? Грехи твои всё равно никто не способен отпустить. Да, Спай? Да. Одними губами шепчешь, пытаешься не стонать от боли в простреленной ноге и, оставляя за собой кровавый след, отползаешь к грязной кирпичной стене, прикрывая глаза. - Замедленная съёмка. Снова и снова. Как будто бы застрял на старте, да? Такое бывает во сне - ты бежишь от неведомого и опасного монстра, но ноги не слушаются, а смерть всё ближе-ближе... - хрипло смеюсь я и загоняю тебя в самый угол - Дальше-дальше, в глухой тёмный лес, Дюмарье, туда, где не светит солнце. Трудно ползти с простреленной ногой, да? Замахиваюсь. Увернувшись от моего намеренно ленивого выпада, ты прижимаешься к стене и громко вопишь, когда я силком поднимаю тебя с холодной земли и заставляю смотреть прямо в глаза, тонуть в них, как когда-то давно, когда ещё костюмы были синими и красными. Да, смотри, Дюмарье, смотри, во что может превратиться австралийский бушман, если ему перейти дорогу и, словно вшивому блохастому псу, кинуть сочную кость прямо в морду, а потом отобрать. Гадкая твоя французская душонка, за миллионами роящихся вопросов - ни одного ответа, только беспросветная доброта, которая с каждой секундой приближает тебя к финалу. Нельзя. Тебе нельзя меня жалеть. Просто кричи от боли. Так будет понятнее. Пытаюсь заглянуть за маску. Зачем ты носишь её? Теперь перед тобой весь мир, каждая душа нараспашку, а ты скрываешься, как чёртов мститель, возомнивший себя богом. Шпион без имени и без прошлого, французский партизан, просто погибший на войне. Ты сам-то помнишь, кто ты? А кто я, помнишь? - Отпусти меня... Пожалуйста. От каждого удара твой идеально белый костюм покрывается бусинками крови. Ты брыкаешься, как попавшая в капкан белка, и пытаешься что-то сказать, но я, кажется, не давал тебе такого разрешения. Надавливаю на пулевое отверстие и довольно хмурюсь от музыки твоих криков. Господь Всемогущий, как же я хотел их послушать. Каждую секунду, каждую мимолётную секунду до выстрела, где ты, в обрамлении прицела, ножом рассекаешь чью-нибудь глотку. И плачешь, чёрт возьми. Словно по-настоящему кого-то убиваешь. Тряпка. Такое ощущение, будто бы член достался тебе случайно. - Знаешь, я частенько вспоминаю то время, когда у нас была возможность не умирать... - произношу по слогам последнее слово и швыряю тебя в холодный снег, тыльной стороной ладони стирая со своей щеки кровь - Этакая вторая, третья, четвёртая, пятая попытка Бога загнать тебя в могилу. Стрелял прямо в голову, а на следующий день ты, Ноэль, мог спокойно придти ко мне и стребовать компенсацию за возможность забыть про одиночество. О, какой же ты был одинокий. Святоша, кидающийся в объятия каждому, кто хоть раз подумает о чувствах к тебе, такому по-французски идеальному. Любовь-затворница, да? Я знаю. Знаю, что, возможно, ты не понимаешь и слова из этого шквала австралийского английского, состоящего, казалось, из набора изувеченных и укороченных в несколько раз фраз. Я смотрю на тебя. И по одному взгляду ты понимаешь, что значат яростные рычащие звуки, извергаемые из потока моего сознания. Вспоминаешь Mann.Co. Вспоминаешь суровые степные вечера, свои насмешки в мою сторону, тесноту кладовки, в которой мы люто занимались любовью, брошенные в пустоту ненужные французские вскрики. Мы были по-настоящему нежны со шлюхой-вечностью, пока она не плюнула в нас, не раскидала по разным материкам. И после этого ты спрашиваешь, почему я свихнулся? - Французский выблядок. Языкастая тварь. Когда-то я мог просто отдать тебе разведданные, просто потому что был отравлен твоим голосом, твоей удивительной харизмой. Что осталось от меня прежнего, посмотри, что осталось от того непутёвого бушмана в автофургоне? Ничего... А ты лежишь на снегу, роняя капельки крови, стекающие с губ. Ярко-алые цветы на белоснежном ложе. Вспороть бы тебе шею, я хочу водопад из янтарного сока, агонии, ошмётков горячей плоти на лезвии ножа. А также хочу целовать тебя яростно в мёртвые губы, чтобы впитать остатки твоей жизни в своё греховно-продажное сердце. Хочу тебя запомнить. Чтобы вспоминать. Носить розы на твою могилу. Так, хотя бы, понятнее. - Ты просто запутался... - говоришь ты, кашляя кровью, но это не умаляет твоей привлекательности, как бы мне не хотелось. Я млею от одного взгляда твоих больших грустных глаз, ты мягкий, как патока, наполненный нежностью, всепрощением. Разве ты тот шпион, которого мы все знали? Сомневаюсь. Да и я уже, признаться, не тот. - Ты запутался...-повторяешь, пытаясь подняться, но я ботинком вдавливаю тебя в снег и вижу, как твои губы дрожат от боли и холода. Да. Ветер невыносим сегодня. Как ты думаешь, Ноэль, кто я? - Заткнись. Всё это уже не имеет никакого значения. Того мира нет. Его распотрошили, как индейку в День Благодарения. Сейчас я должен убить тебя, потому что так надо. - Кому? Тебе? - твой голос наполняется нотками истерики, подступающей к горлу, рвущей слизистую, раздирающей сознание на маленькие кусочки - Или кому-то другому? Мне. Просто, так будет понятнее. Я молча вытаскиваю пистолет. Слишком лёгкий, в отличие от снайперской винтовки. В этот момент годы пролетают перед моими глазами, злость превращается в легкое дуновение сомнения. Какая разница, кто из нас прав, кто виноват - ничего не изменится от пустословного “хочу”, не превратится в некое подобие смысла. Ты прав. В одно мгновение я перезаряжаю пистолет и целюсь тебе между глаз. - Ты хочешь вернуть... то время? - спрашиваешь. Пристально смотришь на пистолет. - Я хочу вернуть самого себя. - А ты помнишь.. кто ты? - Нет. Но обязательно вспомню, избавившись от тебя. Молчание. Хочется бить, заставлять выплёвывать проклятия, сгустки собственной крови, внутренности. Хочется вылить кислоту на лицо, залить ею большие испуганные глаза, размазать кровь по белому костюму. Хочется стереть из памяти, подобно кошмарному сну. - Кто я, Ноэль? Заходясь в приступе удушающего кашля, ты приподнимаешься и к собственному виску приставляешь дуло моего пистолета, тяжело дыша и пытаясь согреть обожжённые холодом руки, затянутые в перчатки. Я повторяю вопрос: - Кто я? Делая долгую паузу и прикрывая усталые глаза, ты смотришь мне в лицо и усмехаешься, пытаясь с нежностью влюблённой бляди прикоснуться к моему запястью, напомнить про бесконечные вечера в тесноте моего фургона. Ты знаешь, кто я, но намеренно не говоришь, с трудом собирая остатки самосознания. С трудом собирая себя по кусочкам, чтобы назвать моё имя. - Тебя зовут Оливер Манди. И когда-то мы любили друг друга. Забавно. Ты хотя бы можешь отнести это прошлое, выкинуть в урну противоречий и забыть. Любили. Скорее прятались от одиночества в объятиях друг друга, грызли вместе одну выброшенную кость, как дворняги. Спрятанные в собственной ненависти, как в коконе. Только ты, судя по всему, вырвался, а я - нет. Садясь на снег напротив, я сжимаю руки в кулаки и рычу от негодования. Убить. Распотрошить. Раскидать внутренности по скотному двору, ни оставить и следа от человека по имени Ноэль Дюмарье. А ты просто смотришь на меня со спокойствием пастора и, чувствую, готов отпустить мне все мои грехи, лишь бы боль закончилась. И, чёрт возьми, я ничего не могу сделать. - Мы умерли много лет назад... - говоришь - Теперь не знаем, кто мы и зачем мы здесь. Я не знаю, говоришь ты правду или врёшь. - Лучший способ запомнить - это прирасти к воспоминаниям телом и душой. И я прирос к тебе, как плесень, разъедающая тебя, растворяющая в ненависти. - Отпусти воспоминания и позволь себе просто жить дальше. А ты? - А я уж как-нибудь сам. Без намёков на сострадание, без криков и истерик, я всё ещё хочу выстрелить в тебя, но цель уже не оправдывает средства. Снимаю с твоей руки перчатку и целую в ладонь... запястье. В моей голове проносятся тысячи картин того, как в замкнутом пространстве придорожного мотеля я яростно пытаюсь признаться тебе в самых светлых чувствах на земле, но выходит только бешеное признание в жгучей ненависти. Мы не любили друг друга. Спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Ты дрожишь от холода и боли. Отдёргиваешь руку, морщишься и качаешь головой, видимо, не став подслащивать пилюлю. - Забудь. Воспоминания - это слишком больно. Конечно. Ты же не помнишь того момента, когда я, изо всех сил стараясь не кричать, ударил тебя кулаком в лицо и прорычал, извергая проклятия, главную фразу, на которой пытается балансировать человечество. Вы, должно быть, уже догадались, какая это была фраза. Правда, тогда я мало осознавал себя разумным существом. - Когда мы не умирали, всё было проще... - говорю - К чертям всю эту извращённую лирику смерти. И хотя реки крови уже давно не вызывают во мне трепет, я стараюсь делать вид, что то, что случилось после Mann.Co - грубая ошибка. Морщишься от боли и холода. Ты можешь умереть здесь, если тебя оставить, или можешь цепляться за жизнь, как упёртый осёл. Пожалуй, эта смерть действительно тебя достойна, и поэтому я убираю пистолет. - Прощай, Оливер? Болезненная улыбка. Ты снимаешь с лица мокрую маску, заставляя меня ненадолго впасть в кому, и всё ещё тщетно пытаешься вылезти из ярко-алого снега, но уже не столь яростно. И именно в этот самый момент я понимаю,что пора уходить. - Прощай, Ноэль. Оставляя тебя наедине с холодным ветром, я, возможно, даже не обернусь. Не хочу повторять печальный опыт Орфея и Эвридики. Надежда на то, что мы встретимся снова, паразитом цепляется в сердце,острыми зубами разрывая плоть. Возможно, я даже вызову тебе скорую, которая приедет как раз в тот момент, когда ты уже смиришься с собственной смертью. А я сяду в фургон и, мгновенно погрузив себя в состояние глубокого анабиоза, вспомню напоследок вкус твоих поцелуев. Горьковатый привкус изувеченной и неправильной любви вперемешку с приторно-сладким алкоголем. Табак и ржавчина. И хочется убить тебя, всё ещё, разорвать на кусочки гнилой бледной плоти, чтобы забыть, но я знаю, что не смогу. Просто буду выплёскивать свою злобу в убийствах, извращённых и немилосердных, как в садистском сне психопата. В надежде, что снова увижу тебя. Так будет понятнее.
“So, you’re saying you want to leave a bullet in you? S’fine by me. Was trying to be nice, but that hasn’t gotten me far.”
Иной гражданин уверен, что путешествует по Гангу или Миссисипи, а то и вообще превратился в нильского крокодила благодаря особым духовным практикам, а на самом деле его по-прежнему сплавляют вниз по матушке-Волге вместе с бутылками от пивасика, гнилыми бревнами и прочим сором. (с) В.Пелевин "Бэтман Апполо"
Ночь на дворе, но тут эта гифка!! Этот Трандуил! Это же просто погружение в личную жизнь королевы Лихолесья. Мы с Арвен упоролись в палантире в асечке от такой дивной красоты.
“So, you’re saying you want to leave a bullet in you? S’fine by me. Was trying to be nice, but that hasn’t gotten me far.”
Упоротое начало недели. Вначале Трандуил на троне, затем получасовое опоздание на работу, затем потеря пропуска и, наконец, грубая ошибка в работе в качестве коммьюнити-менеджера. Либо мироздание мне на что-то намекает, либо просто неудачная неделя для моего знака зодиака. Я так и не понял, почему Раки в сраке? Ну, а если честно, то я жопой чувствовал, что не может быть всё так хорошо.
Побыстрее бы апрель.
Шапка упала в холодный сугроб, Левый ботинок за будкою с пивом, Плащ позабыт, кем-то сдан в гардероб... Апрель. Я лежу. Я в говно. Мне тоскливо.
“So, you’re saying you want to leave a bullet in you? S’fine by me. Was trying to be nice, but that hasn’t gotten me far.”
*** (11:40:44 25/03/2013) Что случилось?! .yourgentlekiller (11:41:12 25/03/2013) ОН СЛУЧИЛСЯ .yourgentlekiller (11:41:16 25/03/2013) С УТРА .yourgentlekiller (11:41:19 25/03/2013) И ВСЁ ПИЗДОЙ НАКРЫЛОСЬ *** (11:42:49 25/03/2013) И в чем трандуил виноват? В том что он сидит в позе выебименянаэтомтронесейчасже ? Или еще что? .yourgentlekiller (11:44:41 25/03/2013) ДА. ОН ВИНОВАТ. Я НЕ МОГУ РАБОТАТЬ .yourgentlekiller (11:45:17 25/03/2013) Я ХОЧУ ДОМОЙ
“So, you’re saying you want to leave a bullet in you? S’fine by me. Was trying to be nice, but that hasn’t gotten me far.”
Я по поводу Dead Space 3. Я уже говорил, что Элли внезапно меня сильно бесит? Так вот. Элли меня бесит! Тупая курица! Айзек, быстро люби Карвера, он говорит умные вещи и готов за тебя жизнь отдать! Уже... Чёрт, Айзек, я серьёзно, тебе не нужна эта тупая женщина Т_Т *поцелуй в конце не в счёт*