№236. Внезапное.

[rebornsan]

Название: Свинец
Фендом: KHR!
Пейринг: Reborn/Lambo, Reborn/unkown
Рейтинг: PG-13
Жанр: angst, romance
Предупреждение: проститутки, алкоголь и капелька насилия.
Дисклеймер: Не моё и радует.
В душном, насквозь прокуренном помещении практически нечем дышать. Пахнет развратом, городом, алкоголем и, что удивительно, порохом. Но он не обращает на это внимания. Горло обжигает виски, его окружают странные люди и женщины, похожие на ангелов, попавших в логово Сатаны. Света немного, он тут не нужен, но кожа девиц всё равно отливает белым, они словно светятся изнутри. Святость. Понятие, не подходящее проститутке, верно? Мужчина снимает шляпу, молча закуривает и чувствует, что алкоголь сделал своё дело и сыграл жестокую шутку с его организмом. Забавно, он ещё ни разу в жизни так не напивался, чтобы не осознавать, где он и что делает. Затуманивает мозг льющаяся из динамиков музыка – она медленная и тягучая, как расплавленный свинец. В нём Реборн предпочитает топить ненужные мысли и забывать обо всём. Особенно о нём.
Лучший киллер опрокидывает ещё одну рюмку и ослабляет галстук. Редкий гость улицы Красных фонарей знает, что такое женщины, и как с ними обращаться, и поэтому выбирает самую красивую, с большими зелёными глазами и подзывает её к себе, ловко достав из рукава крупную банкноту. Глаза похожи на два драгоценных изумруда. Почти как у него.
Итальянец задумчиво изучает взглядом женское тело и думает о том, что хорошо было бы пригласить её в свой номер в пятизвёздочном отеле и роскошно провести ночь так, как планировалось, забывая обо всём на свете в тумане алкоголя и сигаретного дыма. Стройная, изящная, на всё готовая ради такого пылкого клиента, особенно, если он хорошо платит. Её даже не смущает пистолет в кобуре безымянного, ведь не важно, кто заказывает, важен сам заказ. Верно, Ламбо?
Реборн похабно ухмыляется, но не от вида танцующей перед ним юной нимфоманки, а от малейшей мысли о лежащем дома Бовино, который посмел сегодня поднять руку на любовника, и сейчас, наверное, до сих пор пытается остановить кровь, идущую из его разбитого носа, губы, простреленной ладони. Маленький безмозглый мальчик залил кровью ковёр, а слезами – холодное сердце киллера, которое не может любить.
Девушка позволяет себя поцеловать. Её губы сохранили вкус мартини, и Реборн жадно их облизывает. Этот уголок только для них двоих – приватный танец, полный боли и отчаяния, короткий секс и горячий итальянский поцелуй. И киллер думает – возможно, она даже на мгновение полюбит его, как лучшего любовника, но затем в утреннем похмелье даже не почувствует болезненного укола в сердце, только желание поскорее вернуться домой. У каждого своё место в жизни, в своей работе, и, видимо, участь итальянца как-то связана с участью этой девушки. Хотя бы тем, что им обоим будет плохо на утро.
Именно сейчас Реборн не знает, чем его зацепил зеленоглазый хранитель Грозы Вонголы. Своей мальчишеской преданностью или своим упрямым желанием убить киллера? Он ему не ровня в искусстве убийства. A'propos. А может этими большими зелёными глазами, даже во время боли полными любви и желания всё исправить? От непонимания, итальянец на мгновение останавливается и говорит в губы своей красивой партнёрше, что хочет видеть её в своём номере через час. Этого времени ему хватит на то, чтобы избавиться от свинцового разочарования в себе. Короткий судорожный вздох, шуршание денег на тонком пеньюаре, карточка с адресом и указаниями в бюстгальтере, и прелестное, жгучее создание ужом выскальзывает из объятий. Она улыбается ему, последний раз проводит по его шее тонкими пальцами и растворяется в сигаретном дыме, кивнув в знак согласия. А киллеру остаётся лишь выбраться из омута на свежий воздух, где уже нет той убийственной жары, в которой ему всегда хочется удавиться.
А на другом конце города в доме, полном дорогих, роскошных вещей, плачет его маленький мальчик, оказавшийся в лапах бесчувственного эгоизма. Он всё ещё наивно верит в чудеса, как любой влюблённый молодой человек. Как жаль, Ламбо, ты всё ещё принадлежишь ему, даже униженный и избитый. Эта одинокая ночь – твоё наказание. Тебе остаётся лишь представлять, как руки киллера сейчас касаются бледной кожи, но не твоей.
Реборн знает, что хранитель будет преданно его ждать на утро. Адская ночь полна звуков, а в номере так тихо, что можно услышать, как свинец течёт по венам, разливается по организму. Девушка является в назначенное время и продолжает свой танец, падая в объятия итальянца. Они нетерпеливо срывают друг с друга одежду, и, конечно же, алкоголь ещё не выветрился из их тел. У киллера тоже душа неудовлетворённой проститутки, которой нужно подчинение. Быть может это такая специфическая любовь? Бывший Аркобалено не думает об этом, наслаждаясь вкусом своей дамы. Он знает, что нужно женщинам, но не знает, что нужно ему самому. Представительницу прекрасного пола можно сравнить с музыкальным инструментом, а вот его, увы, только с заряженной пушкой. Бомбой.
Ночь полна стонов и голосов. А затем они оба курят в постели и засыпают, закончив нести алкогольный бред. Реборну снится грозовое небо и тучи, а Ламбо на другом конце города не может заснуть, смотря в окно. На его ресницах блестят капельки маленьких слезинок. Мальчик перестал плакать.
***
Закинув на плечо пиджак, киллер возвращается домой под стеной дождя. Ламбо не двигается с места, стоило открыться парадной двери, он лишь мнёт пальцами здоровой, не покалеченной руки воротник жёлтой рубашки и вдыхает запах любимого одеколона. Рубашка ему великовата, но его это не волнует, ведь ткань всё равно греет, даже без владельца. Мальчик слышит шаги в гостиной и прислоняется лбом к стеклу, надеясь, что Реборн его даже не заметит.
Но нет. Пришёл. Встал за спиной. От киллера пахнет мятной жвачкой и шампунем, с волос капает вода и стекает по обнажённой груди.
- Дай руку… - спокойным тоном просит он Ламбо, и тот подчиняется, кутаясь в рубашку. Бинт пропитан кровью и медикаментами, и Бовино смотрит только на него, не смея поднять взгляда. От каждого прикосновения киллера дрожь бежит по телу.
- Тучи похожи на расплавленный свинец… - зачем-то шепчет Реборн, залечивая пламенем простреленную руку хранителя, и тот кивает, смотря в окно на ливень и гнущиеся под ветром деревья.
Молчание прерывается холодным хмыканьем и суетными мыслями. Ламбо почему-то улыбается, шевеля пальцами излеченной ладони в воздухе и обнимает стоящего спокойно киллера, шепча слова благодарности на родном итальянском языке. Он и не замечает, как с губ Реборна срывается еле уловимый шёпот. Репетитор словно пробует фразу на вкус.
- Ti amo… (итал. Я люблю тебя)
Это такая специфическая любовь. Полная боли и стрекота свинцовых пуль по пакету. И хоть Бовино не слышит произносимых слов, ему всё равно. Ведь он любит Реборна далеко не за это.