В церкви холодно, по телу бегут
противные мурашки, доктор чувствует их и брезгливо морщится, пытаясь
согреть руки в перчатках. Он сидит в исповедальне уже полчаса.
Докатился - выглядит жалко. Но в глазах всё тот же хмурый лёд и некая
доля решимости.
Холодно.
Чудовища, говорят, не чувствуют холода.
Но тогда откуда эта дрожь в пальцах? Доктор смотрит на свои руки и
удивляется тому, как они подрагивают, затянутые в кожаные перчатки. Где
этот чёртов святоша?
Судорожный вздох. С губ срывается
облачко пара и исчезает в воздухе. Он прикрывает глаза и тут же слышит
приглушённые шаги. Скрипит дверь. В исповедальне кто-то есть помимо
него. Занавес открыт, сеньор, прошу начинайте. Мужчина вздрагивает,
словно очнувшись ото сна.
- Забавно, не так ли? У вас тут
так холодно... Вы специально заставляете прихожан ждать, чтобы они
распалились и выдали вам все свои секреты? Лишь бы вновь уйти в тепло...
С той стороны молчание. Может ему просто показалось?
- Святой Отец?
- Я вас ждал...
- Откуда же вы знаете, с кем вы говорите? А как же анонимность сказанного? - доктор невесело усмехается, сжимая и разжимая заледеневшие пальцы.
- Я видел вас во сне.
Какая ирония. Мужчина хрипло смеётся, не веря во всю эту чепуху про предопределения и явления свыше.
Логика и тонкий холодный расчёт - вот все его святыни. Не надо верить в
Бога или Дьявола, чтобы увереннее держать скальпель и резать податливую
плоть своих жертв, распоряжаясь их болью и их жалкими жизнями.
- Страдал Христос, страдала Дева
Мария... Теперь и мы должны страдать, верно? Чтобы там, наверху нам
сказали, что мы прощены...Верно?
- Вы хотели исповедоваться?
Улыба медленно сползает с каменного лица доктора.
- Я не знаю, зачем я вообще пришёл сюда.
Вновь облачко пара, улетающее куда-то
вверх. Сердце, покрытое коркой льда забилось в груди. Его собственное
сердце. Закрыв глаза и сделав глубокй вдох, мужчина нехорошо
усмехнулся, щёлкнув зажигалкой, до этого вытащенной из внутреннего
кармана.
- Возможно, вы хотели чем-то поделиться? Тем, что отягощает ваше сердце?Вашу душу?
Доктор хмурится, убирая зажигалку и
доставая свой скальпель. Не говоря ни слова, он резко встаёт и выходит
- его шаги громкие, они эхом отражаются от стен старинной церкви.
Святой отец тоже выходит и хмуро смотрит в спину мужчины, не говоря ни
слова.
- Святой Отец... - доктор остановился.
- Да?
- А знаете...
Он резко разворачивается и, подкинув в
руке скальпель, хвыряет его в священника и попадает точно в сердце.
Оседая на пол, старик хрипит и смотрит с ужасом в бесстрастное лицо
человека, имя которого до сих пор мелькало в газетных вырезках. Гэбриэл Голден.
- Встретите Бога... Скажите ему, что я согрешил...
- лиуо доктора озаряет улыбка. С грустью посмотрев на свой скальпель,
он вздыхает и добавляет к сказанному сакраментальное "Жаль, жаль...",
прежде чем покинуть холодную обитель и окунуться в зимнее утро,
взглядом разыскивая тёплую машину, за рулём которой его ждала она.