№166. Фик

[.digital killer]

Бессмысленное оправдание
Автор:  .your gentle killer
Фэндом: Team Fortress 2
Персонажи: brutal!Sniper/softy!Spy
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Психология, Даркфик, POV
Предупреждения: OOC, Насилие, Нецензурная лексика
Описание: Когда Mann.Co отозвало наёмников RED и BLU, их осталось двое. Тех, кто продолжал войну.
Примечания автора: Внезапное и непонятное. Наверное, слишком приторное и пересыщенное. Одна картина, минимум объяснений.

Скачать бесплатно Vox Angeli - Ave Maria на Muzebra.com.

Бессмысленное оправдание

Знаешь, когда ты смотришь на меня, когда находишься в обрамлении снайперского прицела, мне становится тебя жаль. На секунду. Потому что убежать ты не можешь. Точка лазера подобна дыре от пули прямо между твоих больших карих глаз, в лицо дует холодный зимний ветер, и стоит тебе дёрнуться, как нить твоей никчёмной жизни оборвётся. Останется только бездыханная биомасса.И повиснет в воздухе кровавым облачком наша с тобой так называемая любовь. Ирония, не правда ли? Забытая история вновь всплывает в моей памяти, когда я вижу, как ты хмуришься и делаешь осторожный шаг назад, словно пытаясь убежать от прицела, хоть и знаешь, что, в сущности, твои жалкие попытки ничего не изменят.
А ведь я говорил, что шпионы - бесполезные твари. Ты - не исключение, Дюмарье.
Опуская ниже прицел, я словно изучаю твоё жалкое тело маленькой лазерной точкой, а ты следишь за мной взглядом, морщась от накатившей безысходности, но это лишь приближает тебя к неминуемой гибели, а не вызывает во мне предательскими тисками сжимающую всё моё существо жалость. Хочется сделать всё, чтобы заставить тебя страдать от каждого движения. Накачать болью, словно наркотиком, до передоза, до крика, до сведённых агонией мышц. Показать тебе, что такое настоящий ад.
Костюмы уже давно не имеют значения - осталась лишь идея, доведённая до абсолютного безумия, кровавая вражда бывших конкурентов, помешанных на профессионализме и корпоративной этике. Только цвета поменялись. Чёрное и белое, и поверь мне, если бы я был в белом - ты бы всё равно погиб от моей руки.
Я убивал тебя много-много-много раз. И сейчас настал час “икс” - одно мгновение навсегда скроет тебя в могиле под толщей земли в шесть метров. Хочешь, я сам выкопаю её для тебя - это будут лишние несколько часов единения двух заблудших душ. Только ты теперь - святой, а я - не очень.
Остаётся выстрелить... Перемещая точку прицела, не знаю, как лучше забрать твою жизнь. Может, выстрелить прямо в сердце? Слишком просто. Перебить колени и пустить контрольный в затылок? Слишком долго.
Мучить, наполняя нескончаемыми страданиями? Неплохо для первого раза, не так ли?
Хочешь, мы можем совершить путешествие по глубинам моего подсознания. Я расскажу тебе интересную историю о том, как я свихнулся, а ты немного помолчишь. Думаю, что это будет интересный посмертный опыт. Для тебя, конечно же.
Выбираю в качестве мишени твоё правое колено. Не дёргайся, говорю, иначе наша чудная игра превратится в жуткий фарс, и я не сумею даже осознать, что жизнь ушла из твоего тела к высшим сферам (или что там у нас наверху?).
Хотя ладно, беги. Я разрешаю.
И ты срываешься с места, по пути роняя шляпу и кроваво-красный шарф прямо в сугроб. Я загнал тебя в ловушку, в угол, в клетку сплошной безысходности и страха. Стреляю под ноги и, когда после тщетной попытки побега пуля пронзает твою правую икроножную мышцу, ты наверняка понимаешь, что всё кончено.
- Красное прекрасно смотрится на белом. О, прости, кажется, я испачкал твой костюм.
Уже плевать. Кашляя от попавшего в горло снега, ты поворачиваешься ко мне и, судорожно пытаясь вдохнуть воздух в стиснутые страхом лёгкие, пытаешься отползти.
Странно, да? Из деревенщины, который жил в автофургоне и был зависим от собственных родителей, я превратился в неуправляемый сгусток злой энергии, сменив свой синий капюшон на кожаную ковбойскую шляпу, украшенную хищным оскалом зубов. Одетый в чёрное, я тот самый хаотично передвигающийся по базе снайпер, который после прощания с корпорацией Манн Ко. занялся любимым делом с удвоенным рвением, снося головы и распарывая грудные клетки, зарабатывая даже больше, чем раньше. Работаю по контракту - профессионалы ведь всегда так делают - чтобы утолить не только жажду действия, но и жажду крови. И ты, должно быть, хочешь спросить меня: именно это я скрывал за жёлтыми очками и добродушной улыбкой? Ты не за что не поверишь мне, когда узнаешь ответ.
Казалось, мою душу уже было не спасти, а улыбки не вернуть, но я вижу, что в твоих глазах теплится надежда, что всё возможно исправить. Пальцы крепко сжимают золотой крестик на груди - как назло, все известные молитвы ты, судя по всему, позабыл. Я бы посмеялся.
- Что это? - лезвие заострённого кукри прикасается к твоему подбородку почти нежно, заставляя запрокинуть голову, и ты нервно кусаешь губы - Страх на твоём лице? Хочешь сказать свои последние слова?
Я хрипло и как-то рявкающе смеюсь, качая головой. Озорно блестящие за чёрными стёклами авиаторов глаза не видны тебе, но ты прекрасно осведомлён, что взгляд у меня слишком тяжёлый, чтобы его не замечать.
- Не самое лучшее время для исповеди, как думаешь? Грехи твои всё равно никто не способен отпустить. Да, Спай?
Да. Одними губами шепчешь, пытаешься не стонать от боли в простреленной ноге и, оставляя за собой кровавый след, отползаешь к грязной кирпичной стене, прикрывая глаза.
- Замедленная съёмка. Снова и снова. Как будто бы застрял на старте, да? Такое бывает во сне - ты бежишь от неведомого и опасного монстра, но ноги не слушаются, а смерть всё ближе-ближе... - хрипло смеюсь я и загоняю тебя в самый угол - Дальше-дальше, в глухой тёмный лес, Дюмарье, туда, где не светит солнце. Трудно ползти с простреленной ногой, да?
Замахиваюсь. Увернувшись от моего намеренно ленивого выпада, ты прижимаешься к стене и громко вопишь, когда я силком поднимаю тебя с холодной земли и заставляю смотреть прямо в глаза, тонуть в них, как когда-то давно, когда ещё костюмы были синими и красными. Да, смотри, Дюмарье, смотри, во что может превратиться австралийский бушман, если ему перейти дорогу и, словно вшивому блохастому псу, кинуть сочную кость прямо в морду, а потом отобрать. Гадкая твоя французская душонка, за миллионами роящихся вопросов - ни одного ответа, только беспросветная доброта, которая с каждой секундой приближает тебя к финалу. Нельзя. Тебе нельзя меня жалеть.
Просто кричи от боли. Так будет понятнее.
Пытаюсь заглянуть за маску. Зачем ты носишь её? Теперь перед тобой весь мир, каждая душа нараспашку, а ты скрываешься, как чёртов мститель, возомнивший себя богом. Шпион без имени и без прошлого, французский партизан, просто погибший на войне. Ты сам-то помнишь, кто ты?
А кто я, помнишь?
- Отпусти меня... Пожалуйста.
От каждого удара твой идеально белый костюм покрывается бусинками крови. Ты брыкаешься, как попавшая в капкан белка, и пытаешься что-то сказать, но я, кажется, не давал тебе такого разрешения. Надавливаю на пулевое отверстие и довольно хмурюсь от музыки твоих криков. Господь Всемогущий, как же я хотел их послушать. Каждую секунду, каждую мимолётную секунду до выстрела, где ты, в обрамлении прицела, ножом рассекаешь чью-нибудь глотку.
И плачешь, чёрт возьми. Словно по-настоящему кого-то убиваешь. Тряпка.
Такое ощущение, будто бы член достался тебе случайно.
- Знаешь, я частенько вспоминаю то время, когда у нас была возможность не умирать... - произношу по слогам последнее слово и швыряю тебя в холодный снег, тыльной стороной ладони стирая со своей щеки кровь - Этакая вторая, третья, четвёртая, пятая попытка Бога загнать тебя в могилу. Стрелял прямо в голову, а на следующий день ты, Ноэль, мог спокойно придти ко мне и стребовать компенсацию за возможность забыть про одиночество. О, какой же ты был одинокий. Святоша, кидающийся в объятия каждому, кто хоть раз подумает о чувствах к тебе, такому по-французски идеальному. Любовь-затворница, да?
Я знаю. Знаю, что, возможно, ты не понимаешь и слова из этого шквала австралийского английского, состоящего, казалось, из набора изувеченных и укороченных в несколько раз фраз. Я смотрю на тебя. И по одному взгляду ты понимаешь, что значат яростные рычащие звуки, извергаемые из потока моего сознания. Вспоминаешь Mann.Co. Вспоминаешь суровые степные вечера, свои насмешки в мою сторону, тесноту кладовки, в которой мы люто занимались любовью, брошенные в пустоту ненужные французские вскрики. Мы были по-настоящему нежны со шлюхой-вечностью, пока она не плюнула в нас, не раскидала по разным материкам.
И после этого ты спрашиваешь, почему я свихнулся?
- Французский выблядок. Языкастая тварь. Когда-то я мог просто отдать тебе разведданные, просто потому что был отравлен твоим голосом, твоей удивительной харизмой. Что осталось от меня прежнего, посмотри, что осталось от того непутёвого бушмана в автофургоне? Ничего...
А ты лежишь на снегу, роняя капельки крови, стекающие с губ. Ярко-алые цветы на белоснежном ложе. Вспороть бы тебе шею, я хочу водопад из янтарного сока, агонии, ошмётков горячей плоти на лезвии ножа. А также хочу целовать тебя яростно в мёртвые губы, чтобы впитать остатки твоей жизни в своё греховно-продажное сердце.
Хочу тебя запомнить. Чтобы вспоминать. Носить розы на твою могилу.
Так, хотя бы, понятнее.
- Ты просто запутался... - говоришь ты, кашляя кровью, но это не умаляет твоей привлекательности, как бы мне не хотелось. Я млею от одного взгляда твоих больших грустных глаз, ты мягкий, как патока, наполненный нежностью, всепрощением. Разве ты тот шпион, которого мы все знали?
Сомневаюсь.
Да и я уже, признаться, не тот.
- Ты запутался...-повторяешь, пытаясь подняться, но я ботинком вдавливаю тебя в снег и вижу, как твои губы дрожат от боли и холода. Да. Ветер невыносим сегодня.
Как ты думаешь, Ноэль, кто я?
- Заткнись. Всё это уже не имеет никакого значения. Того мира нет. Его распотрошили, как индейку в День Благодарения. Сейчас я должен убить тебя, потому что так надо.
- Кому? Тебе? - твой голос наполняется нотками истерики, подступающей к горлу, рвущей слизистую, раздирающей сознание на маленькие кусочки - Или кому-то другому?
Мне. Просто, так будет понятнее.
Я молча вытаскиваю пистолет. Слишком лёгкий, в отличие от снайперской винтовки. В этот момент годы пролетают перед моими глазами, злость превращается в легкое дуновение сомнения. Какая разница, кто из нас прав, кто виноват - ничего не изменится от пустословного “хочу”, не превратится в некое подобие смысла. Ты прав.
В одно мгновение я перезаряжаю пистолет и целюсь тебе между глаз.
- Ты хочешь вернуть... то время? - спрашиваешь. Пристально смотришь на пистолет.
- Я хочу вернуть самого себя.
- А ты помнишь.. кто ты?
- Нет. Но обязательно вспомню, избавившись от тебя.
Молчание. Хочется бить, заставлять выплёвывать проклятия, сгустки собственной крови, внутренности. Хочется вылить кислоту на лицо, залить ею большие испуганные глаза, размазать кровь по белому костюму.
Хочется стереть из памяти, подобно кошмарному сну.
- Кто я, Ноэль?
Заходясь в приступе удушающего кашля, ты приподнимаешься и к собственному виску приставляешь дуло моего пистолета, тяжело дыша и пытаясь согреть обожжённые холодом руки, затянутые в перчатки. Я повторяю вопрос:
- Кто я?
Делая долгую паузу и прикрывая усталые глаза, ты смотришь мне в лицо и усмехаешься, пытаясь с нежностью влюблённой бляди прикоснуться к моему запястью, напомнить про бесконечные вечера в тесноте моего фургона. Ты знаешь, кто я, но намеренно не говоришь, с трудом собирая остатки самосознания.
С трудом собирая себя по кусочкам, чтобы назвать моё имя.
- Тебя зовут Оливер Манди. И когда-то мы любили друг друга.
Забавно. Ты хотя бы можешь отнести это прошлое, выкинуть в урну противоречий и забыть. Любили. Скорее прятались от одиночества в объятиях друг друга, грызли вместе одну выброшенную кость, как дворняги. Спрятанные в собственной ненависти, как в коконе.
Только ты, судя по всему, вырвался, а я - нет.
Садясь на снег напротив, я сжимаю руки в кулаки и рычу от негодования. Убить. Распотрошить. Раскидать внутренности по скотному двору, ни оставить и следа от человека по имени Ноэль Дюмарье.
А ты просто смотришь на меня со спокойствием пастора и, чувствую, готов отпустить мне все мои грехи, лишь бы боль закончилась. И, чёрт возьми, я ничего не могу сделать.
- Мы умерли много лет назад... - говоришь - Теперь не знаем, кто мы и зачем мы здесь.
Я не знаю, говоришь ты правду или врёшь.
- Лучший способ запомнить - это прирасти к воспоминаниям телом и душой.
И я прирос к тебе, как плесень, разъедающая тебя, растворяющая в ненависти.
- Отпусти воспоминания и позволь себе просто жить дальше.
А ты?
- А я уж как-нибудь сам.
Без намёков на сострадание, без криков и истерик, я всё ещё хочу выстрелить в тебя, но цель уже не оправдывает средства. Снимаю с твоей руки перчатку и целую в ладонь... запястье. В моей голове проносятся тысячи картин того, как в замкнутом пространстве придорожного мотеля я яростно пытаюсь признаться тебе в самых светлых чувствах на земле, но выходит только бешеное признание в жгучей ненависти.
Мы не любили друг друга. Спасение утопающих - дело рук самих утопающих.
Ты дрожишь от холода и боли. Отдёргиваешь руку, морщишься и качаешь головой, видимо, не став подслащивать пилюлю.
- Забудь. Воспоминания - это слишком больно.
Конечно. Ты же не помнишь того момента, когда я, изо всех сил стараясь не кричать, ударил тебя кулаком в лицо и прорычал, извергая проклятия, главную фразу, на которой пытается балансировать человечество.
Вы, должно быть, уже догадались, какая это была фраза.
Правда, тогда я мало осознавал себя разумным существом.
- Когда мы не умирали, всё было проще... - говорю - К чертям всю эту извращённую лирику смерти. И хотя реки крови уже давно не вызывают во мне трепет, я стараюсь делать вид, что то, что случилось после Mann.Co - грубая ошибка.
Морщишься от боли и холода. Ты можешь умереть здесь, если тебя оставить, или можешь цепляться за жизнь, как упёртый осёл. Пожалуй, эта смерть действительно тебя достойна, и поэтому я убираю пистолет.
- Прощай, Оливер?
Болезненная улыбка. Ты снимаешь с лица мокрую маску, заставляя меня ненадолго впасть в кому, и всё ещё тщетно пытаешься вылезти из ярко-алого снега, но уже не столь яростно.
И именно в этот самый момент я понимаю,что пора уходить.
- Прощай, Ноэль.
Оставляя тебя наедине с холодным ветром, я, возможно, даже не обернусь. Не хочу повторять печальный опыт Орфея и Эвридики. Надежда на то, что мы встретимся снова, паразитом цепляется в сердце,острыми зубами разрывая плоть.
Возможно, я даже вызову тебе скорую, которая приедет как раз в тот момент, когда ты уже смиришься с собственной смертью. А я сяду в фургон и, мгновенно погрузив себя в состояние глубокого анабиоза, вспомню напоследок вкус твоих поцелуев.
Горьковатый привкус изувеченной и неправильной любви вперемешку с приторно-сладким алкоголем. Табак и ржавчина.
И хочется убить тебя, всё ещё, разорвать на кусочки гнилой бледной плоти, чтобы забыть, но я знаю, что не смогу.
Просто буду выплёскивать свою злобу в убийствах, извращённых и немилосердных, как в садистском сне психопата. В надежде, что снова увижу тебя.
Так будет понятнее.

@темы: #нуяжеидиот, #пиздапланете, Фанфики

Comments

[TheOutsider]

Какая чувственная жестокость! Ммм.