“So, you’re saying you want to leave a bullet in you? S’fine by me. Was trying to be nice, but that hasn’t gotten me far.”
А я вот посидел и решил написать Хисанчику фик.
Взял и сделяль.
Когда раскалённая лава из его раны капает в снег, в мёртвой тишине раздаётся шипение. Густой пар испаряемой воды поднимается вверх и смешивается с табачным дымом, отдающим зажжёнными спичками. Одежда, сшитая специально для него в лаборатории Альфис из несгораемых материалов, намокла и почти мгновенно заледенела, несмотря на исходящий от Гриллби жар.
Ему было очень больно.
На снежный городок Сноудин опускалась искусственная ночь, и часы в кармане показывали полночь. Для всех жителей это означало, что бар закрыт, а все посетители должны покинуть помещение, но сегодня к нему никто не пришёл.
Никто.
Заглянула лишь человеческая девочка, слишком ловко управляющаяся с ножом. Гриллби подумал в тот момент, что эвакуация вместе с остальными была отличной идеей, но пути назад уже не предвиделось. Закрывшись в подсобке, бармен дождался, пока человек уйдёт, и вышел только сейчас, когда чуть было не спалил собственный бар, окропив деревянный пол обжигающей кровью.
Вымерший Сноудин встретил его гнетущей тишиной.
Наполненная серным табаком сигарета прекрасно скрашивала последние часы его жизни.
— Хей, бро.
Гриллби опустил бычок в снег и повернул голову на голос своего лучшего клиента.
Санс стоял на дороге, закутавшись в свою куртку. У скелетов нет крови, они не могут умереть, если им не снести голову, но сейчас Гриллби засомневался в этом заезженном стереотипе. Потому что ведущая к Сансу дорожка из растекающихся по снегу алых узоров никак не походила на украденный из бара кетчуп. Хотя, наверное, ему просто померещилось.
— Выглядишь хреново.
Гриллби кивнул на это замечание и, зажмурившись, собрал всю свою решимость в кулак, чтобы хотя бы приподняться, но он слишком ослаб за то время, что провёл внутри подсобки в полном одиночестве. Рядом с ним дымились почти остывшие угольки лавы.
— Да не дёргайся ты, бро… Я смогу дойти самостоятельно.
Шаркая по снегу, Санс добрался до бармена и сгрузил свои кости рядом, вытряхивая из-под куртки пакетики с кетчупом. Увидев это, Гриллби выдохнул почти с облегчением.
— Знала, куда бить, — усмехнулся скелет. — Нож наискосок прошёл, но глубоко. У меня не хватит сил для каких-либо действий со временем. Душу задело.
Недоумённо хмыкнув, бармен повернул голову к Сансу и, решив, что пока объяснения ему не нужны, принялся просто слушать.
— Легче расслабиться. Вспомнить всё хорошее, что было с нами. Помнишь, как мы с Папирусом случайно разбили твой музыкальный автомат? — пустые глазницы собеседника на мгновение вспыхнули с прежним энтузиазмом, как когда нерадивый комик пытался травить несмешные анекдоты. — Ты тогда разозлился и выгнал нас, а я с порога тебе сказал что-то вроде «Остынь!». Забавный каламбур. Самое главное — ты засмеялся.
Гриллби кивнул и сощурился — огонь заиграл на его лице, рисуя алыми всполохами улыбку.
— А я ведь… — Санс отодвинул от себя ворох пустых пакетиков и поджал ноги, обнимая костлявые колени. — Тогда взял вину на себя. И собрал тебе новый. Пускай он работал через раз, но зато ловил радио. Папирус шутил, что это была первая и последняя вещь, которую я собрал сам, не используя изоленту.
Гриллби издал звук, похожий на кашель, и выплюнул в снег раскалённый добела сгусток лавы. Щель, образовавшаяся на месте рта, ощерилась клыками и снова потонула в огне. Сколько не прячь в себе монстра, он всё равно или поздно выбирался наружу.
— Ну-ну. Не напрягайся так, — отогнув край жилетки бармена, скелет присвистнул. — Тоже, наверное, душу задела.
Гриллби хотел спросить, что за душа, и почему Санс так спокоен, но не стал. У того были свои причины не распространяться на эту тему.
— Держишься дольше прочих. Не знаю, хорошо это или плохо. Но ты в любом момент мог прыгнуть в реку, чтобы облегчить страдания… — скелет нахмурился и откинулся назад, прислоняясь к стене. — Не смог дойти?
Бармен покачал головой.
— Я хотел найти остальных. А потом понял, что хочу перед смертью съесть твой фирменный бургер. Видимо, не судьба.
Санс положил руку на плечо Гриллби и потянул его на себя, заставляя откинуться назад. Боль пронзила огненного монстра от кончиков пальцев до затылка, но он сумел издать лишь сдавленное шипение.
— Зато умирать будем не в одиночестве. А после нашей смерти всё обязательно изменится, вот увидишь…
Бармен махнул рукой и наконец-то произнёс:
— Не рассказывай мне сказки.
— Да брось, Гриллбз. Мы пройдём через барьер и…— Санс охнул, просунул руку под куртку и сделал паузу, прежде чем продолжить: — Мир изменится. Слышал про пляжи когда-нибудь? Ты сможешь открыть свой пляжный бар и подавать там Маргариту. А я снова буду просить записать каждый заказ на мой счёт. Там будут жаркое солнце и золотой песок, не надо обуваться, чтобы выйти на улицу…
Гриллби вздохнул, выпуская из огненных лёгких серное облачко. Приятно, когда можешь прикурить от самого себя.
— Хватит мечтать, Санс. Ты сам в это не веришь.
Скелет смерил собеседника долгим тяжёлым взглядом и с извечной улыбкой на лице произнёс:
— Вера — единственное, что у меня осталось, друг.
Они замолчали. Хрипло дыша, бармен уронил руку с сигаретой в снег и закрыл белые глаза. Вспоминая прошлые реальности, Санс впервые пожалел о том, что не может рассказать о них подробнее, попивая имбирный эль или томатный сок через трубочку. Из Гриллби всегда получался отличный слушатель.
— Ничего. Скоро боль уйдёт.
Скелет чуть отодвинулся от тлеющих угольков лавы и поднял взгляд к чернеющему своду подземелья.
— Знаешь, я до сих пор виню себя за то, что не спас Папируса.
Душа Санса вспыхнула, пронзила его болезненным импульсом и заставила замолчать на мгновение. Приоткрыв глаза, Гриллби впервые увидел, что из пустых глазниц скелета лились слёзы.
— Наверное, он ненавидит меня.
Можно было сказать что-то ободряющее, но бармен понял, что это бесполезно. Вина кислотой будет прожигать всё существо Санса и на том свете, слова без чёткой мысли до него бы в любом случае не дошли. Поэтому Гриллби просто обжёг его прикосновением к плечу и, оставив угольный след, уронил руку обратно.
Его неудержимо клонило в сон.
Когда часы в кармане бармена показывали два часа ночи, на месте двух друзей лежала лишь покрытая чёрной копотью одежда. Промокшая насквозь голубая куртка с грязным мехом и брючный костюм с галстуком-бабочкой.
На Сноудин опустилась глубокая мёртвая ночь.
Взял и сделяль.
Twinkle Twinkle little star
UNDERT<3LE, genocide run
Grillby, Sans
Download Twincle Twinkle Little Star for free from pleer.com
UNDERT<3LE, genocide run
Grillby, Sans
Download Twincle Twinkle Little Star for free from pleer.com
Когда раскалённая лава из его раны капает в снег, в мёртвой тишине раздаётся шипение. Густой пар испаряемой воды поднимается вверх и смешивается с табачным дымом, отдающим зажжёнными спичками. Одежда, сшитая специально для него в лаборатории Альфис из несгораемых материалов, намокла и почти мгновенно заледенела, несмотря на исходящий от Гриллби жар.
Ему было очень больно.
На снежный городок Сноудин опускалась искусственная ночь, и часы в кармане показывали полночь. Для всех жителей это означало, что бар закрыт, а все посетители должны покинуть помещение, но сегодня к нему никто не пришёл.
Никто.
Заглянула лишь человеческая девочка, слишком ловко управляющаяся с ножом. Гриллби подумал в тот момент, что эвакуация вместе с остальными была отличной идеей, но пути назад уже не предвиделось. Закрывшись в подсобке, бармен дождался, пока человек уйдёт, и вышел только сейчас, когда чуть было не спалил собственный бар, окропив деревянный пол обжигающей кровью.
Вымерший Сноудин встретил его гнетущей тишиной.
Наполненная серным табаком сигарета прекрасно скрашивала последние часы его жизни.
— Хей, бро.
Гриллби опустил бычок в снег и повернул голову на голос своего лучшего клиента.
Санс стоял на дороге, закутавшись в свою куртку. У скелетов нет крови, они не могут умереть, если им не снести голову, но сейчас Гриллби засомневался в этом заезженном стереотипе. Потому что ведущая к Сансу дорожка из растекающихся по снегу алых узоров никак не походила на украденный из бара кетчуп. Хотя, наверное, ему просто померещилось.
— Выглядишь хреново.
Гриллби кивнул на это замечание и, зажмурившись, собрал всю свою решимость в кулак, чтобы хотя бы приподняться, но он слишком ослаб за то время, что провёл внутри подсобки в полном одиночестве. Рядом с ним дымились почти остывшие угольки лавы.
— Да не дёргайся ты, бро… Я смогу дойти самостоятельно.
Шаркая по снегу, Санс добрался до бармена и сгрузил свои кости рядом, вытряхивая из-под куртки пакетики с кетчупом. Увидев это, Гриллби выдохнул почти с облегчением.
— Знала, куда бить, — усмехнулся скелет. — Нож наискосок прошёл, но глубоко. У меня не хватит сил для каких-либо действий со временем. Душу задело.
Недоумённо хмыкнув, бармен повернул голову к Сансу и, решив, что пока объяснения ему не нужны, принялся просто слушать.
— Легче расслабиться. Вспомнить всё хорошее, что было с нами. Помнишь, как мы с Папирусом случайно разбили твой музыкальный автомат? — пустые глазницы собеседника на мгновение вспыхнули с прежним энтузиазмом, как когда нерадивый комик пытался травить несмешные анекдоты. — Ты тогда разозлился и выгнал нас, а я с порога тебе сказал что-то вроде «Остынь!». Забавный каламбур. Самое главное — ты засмеялся.
Гриллби кивнул и сощурился — огонь заиграл на его лице, рисуя алыми всполохами улыбку.
— А я ведь… — Санс отодвинул от себя ворох пустых пакетиков и поджал ноги, обнимая костлявые колени. — Тогда взял вину на себя. И собрал тебе новый. Пускай он работал через раз, но зато ловил радио. Папирус шутил, что это была первая и последняя вещь, которую я собрал сам, не используя изоленту.
Гриллби издал звук, похожий на кашель, и выплюнул в снег раскалённый добела сгусток лавы. Щель, образовавшаяся на месте рта, ощерилась клыками и снова потонула в огне. Сколько не прячь в себе монстра, он всё равно или поздно выбирался наружу.
— Ну-ну. Не напрягайся так, — отогнув край жилетки бармена, скелет присвистнул. — Тоже, наверное, душу задела.
Гриллби хотел спросить, что за душа, и почему Санс так спокоен, но не стал. У того были свои причины не распространяться на эту тему.
— Держишься дольше прочих. Не знаю, хорошо это или плохо. Но ты в любом момент мог прыгнуть в реку, чтобы облегчить страдания… — скелет нахмурился и откинулся назад, прислоняясь к стене. — Не смог дойти?
Бармен покачал головой.
— Я хотел найти остальных. А потом понял, что хочу перед смертью съесть твой фирменный бургер. Видимо, не судьба.
Санс положил руку на плечо Гриллби и потянул его на себя, заставляя откинуться назад. Боль пронзила огненного монстра от кончиков пальцев до затылка, но он сумел издать лишь сдавленное шипение.
— Зато умирать будем не в одиночестве. А после нашей смерти всё обязательно изменится, вот увидишь…
Бармен махнул рукой и наконец-то произнёс:
— Не рассказывай мне сказки.
— Да брось, Гриллбз. Мы пройдём через барьер и…— Санс охнул, просунул руку под куртку и сделал паузу, прежде чем продолжить: — Мир изменится. Слышал про пляжи когда-нибудь? Ты сможешь открыть свой пляжный бар и подавать там Маргариту. А я снова буду просить записать каждый заказ на мой счёт. Там будут жаркое солнце и золотой песок, не надо обуваться, чтобы выйти на улицу…
Гриллби вздохнул, выпуская из огненных лёгких серное облачко. Приятно, когда можешь прикурить от самого себя.
— Хватит мечтать, Санс. Ты сам в это не веришь.
Скелет смерил собеседника долгим тяжёлым взглядом и с извечной улыбкой на лице произнёс:
— Вера — единственное, что у меня осталось, друг.
Они замолчали. Хрипло дыша, бармен уронил руку с сигаретой в снег и закрыл белые глаза. Вспоминая прошлые реальности, Санс впервые пожалел о том, что не может рассказать о них подробнее, попивая имбирный эль или томатный сок через трубочку. Из Гриллби всегда получался отличный слушатель.
— Ничего. Скоро боль уйдёт.
Скелет чуть отодвинулся от тлеющих угольков лавы и поднял взгляд к чернеющему своду подземелья.
— Знаешь, я до сих пор виню себя за то, что не спас Папируса.
Душа Санса вспыхнула, пронзила его болезненным импульсом и заставила замолчать на мгновение. Приоткрыв глаза, Гриллби впервые увидел, что из пустых глазниц скелета лились слёзы.
— Наверное, он ненавидит меня.
Можно было сказать что-то ободряющее, но бармен понял, что это бесполезно. Вина кислотой будет прожигать всё существо Санса и на том свете, слова без чёткой мысли до него бы в любом случае не дошли. Поэтому Гриллби просто обжёг его прикосновением к плечу и, оставив угольный след, уронил руку обратно.
Его неудержимо клонило в сон.
Когда часы в кармане бармена показывали два часа ночи, на месте двух друзей лежала лишь покрытая чёрной копотью одежда. Промокшая насквозь голубая куртка с грязным мехом и брючный костюм с галстуком-бабочкой.
На Сноудин опустилась глубокая мёртвая ночь.
@темы: Фикрайтерская шиза
-
-
02.02.2016 в 16:32